Неточные совпадения
— Как за что, батюшка Кирила Петрович? а за тяжбу-то покойника Андрея Гавриловича. Не я ли в удовольствие ваше, то есть по совести и по справедливости, показал, что Дубровские владеют Кистеневкой безо всякого на то права, а единственно по снисхождению вашему. И покойник (царство ему небесное) обещал со мною по-свойски переведаться, а сынок, пожалуй, сдержит слово батюшкино. Доселе
бог миловал. Всего-на-все разграбили у меня один анбар, да того и гляди
до усадьбы
доберутся.
— Это он только сначала о Полуянове, а потом и
до других
доберется, — толковали купцы. — Что же это такое будет-то? Раньше жили себе, и никому дела
до нас не было… Ну, там пожар, неурожай, холера, а от корреспондента
до сих пор
бог миловал. Растерзать его мало, этого самого корреспондента.
Не могу тебе дать отчета в моих новых ощущениях: большой беспорядок в мыслях
до сих пор и жизнь кочевая. На днях я переехал к ксендзу Шейдевичу; от него, оставив вещи, отправлюсь в Урик пожить и полечиться; там пробуду дней десять и к 1 сентябрю отправлюсь в дальний путь; даст
бог доберусь до места в месяц, а что дальше — не знаю.
Ты уже должен знать, что 14 августа Иван Дмитриевич прибыл в Иркутск с старшим своим сыном Вячеславом. Дорога ему помогла, но болезнь еще не уничтожена. Будет там опять пачкаться. Дай
бог, чтоб это шло там удачнее, нежели здесь в продолжение нескольких месяцев. Просто страшно было на него смотреть. Не знаю, можно ли ему будет
добраться до вас. Мне это необыкновенно, кажется, удалось, но и тут тебя, добрый друг, не поймал. Авось когда-нибудь как-нибудь свидимся.
«Поздравляем, — говорят, — тебя, ты теперь благородный и можешь в приказные идти; помилуй
бог, как спокойно, — и письмо мне полковник к одному большому лицу в Петербург Дал. — Ступай, — говорит, — он твою карьеру и благополучие совершит». Я с этим письмом и
добрался до Питера, но не посчастливило мне насчет карьеры.
— Ну, пора,
бог с вами! — говорил Антон Иваныч, — полно, Анна Павловна, вам мучить-то себя! А вы садитесь, Александр Федорыч; вам надо засветло
добраться до Шишкова. Прощайте, прощайте, дай
бог вам счастья, чинов, крестов, всего доброго и хорошего, всякого добра и имущества!!! Ну, с
богом, трогай лошадей, да смотри там косогором-то легче поезжай! — прибавил он, обращаясь к ямщику.
Счастливцев. Ну, убежал куда-то. Уж не топиться ли? Вот бы хорошо-то. Туда ему и дорога! Зайду в беседку, соберу свою библиотеку, и прощайте! Посижу в кустах
до свету, и марш. Деньги есть; слава
Богу, занял-таки, удалось наконец. Хороший это способ доставать деньги; да все как-то мне не счастливилось
до сих пор, такой мнительный народ стал. Ну, теперь
доберусь до какого-нибудь театра. (Уходит в беседку.)
— О!.. — завопил он. — Кто б мог подумать! поверить?.. кто ожидал, что эта туча
доберется и
до нас грешных! о господи! господи!.. — куда мне деваться!.. все против нас…
бог и люди… и кто мог отгадать, что этот Пугачев будет губить кого же? — русское дворянство! — простой казак!.. боже мой! святые отцы!
Бог весть когда я еще
до церкви
доберусь.
Он огляделся. Некрасива матушка-Москва: куда ни взглянешь — все серо, грязно, запущено, тускло. Пора очищать ее, пора
добираться и
до ее сундуков… Смелым
Бог владеет!..
— Ну, говорит, черт с ним: была бы честь предложена, от убытка
бог избавит. Пороть не стану, а
до морды
доберусь — не пеняй.
— Так-то оно так, все оно хорошо, только, брат, не
доберешься ты
до привольных местов. Где тебе? Верст триста пройдешь и
Богу душу отдашь. Вишь, ты какой дохлый! Шесть верст прошел только, а никак отдышаться не можешь!
— Я бежал в Литву, — продолжал тот, удерживая слезы. — Ты, князь, воевал в то время на границе, но я не нашел тебя, заболел, питался подаянием, бродил по лесам, ночуя, где
Бог приведет, и наконец после многих злоключений
добрался до Москвы и вот у тебя… молю о крове и охране…